1 - Проходящие мимо
2 - Реанимационная машина
3 - Клаустрофобия
4 - Адольф
5 - Таня
6 - Кондратий
7 - Крематорий
8 - Лепрозорий
9 - Маленькая девочка
10 - Посвящение бывшей подруге
11 - Наше время
12 - Винные мемуары
13 - Sky
14 - Гончие псы
15 - Последний шанс
16 - Клубника со льдом
17 - Дрянь
18 - Харе Рама
19 - Космос
20 - Америка
21 - Безобразная Эльза
22 - Сексуальная кошка
23 - Аутсайдер
24 - Мусорный ветер

Проходящие мимо и мы, идущие следом,
В полете лет глядящие в зеркала,
Мы хотели б жить долго, но я знаю, что скоро
Ангел сна поднимет нас в небеса.

А нам нравится здесь,

И мы хотели бы остаться здесь,

Но, увы, нам уже пора лететь...

На ее пальцах кольца Сатурна,
Она пахнет хуже, чем урна,
Ее дед маркиз де Сад,
Ее папа Шикельгрубер.
Она опасней, чем вирус СПИДа,
Она кровава как коррида,
Она зовет меня обратно
В царство мрачное Аида -
Реанимационная машина, Реанимационная машина,
реанимационная машина, и на..., и на...,
Теплая ночь, ранняя осень.
Арбат, дом номер восемь, -
Здесь жила когда-то Таня
(Я помню это до сих пор!)
Кто-то режет в ванной вены,
От любви трясутся стены,
А мы пьем на кухне водку
С Джими Хендриксом втроем.
Реанимационная машина, Реанимационная машина,
реанимационная машина, и на..., и на...,
О, мутноглазая девица,
Ты лелеешь кончик шприца.
Но напрасно, ой, напрасно
Ты летаешь в облаках.
Облака - плохая опора,
Ты на землю рухнешь скоро,
И довезет тебя мгновенно
До могильного холма
Реанимационная машина, Реанимационная машина,
реанимационная машина, и на..., и на...,

Когда меня запирают в толще стен,
Ко мне приходит беглый олигофрен,
Режет бритвой и в горло льет свинец,
Бьет цепями, пока не придет конец.
Клаустрофобия, клаустрофобия...

А вчера всю ночь я водил хоровод старух,
Но с началом рассвета, разорвав порочный круг,
Я привел их в морг, но они, сказав "Ты наш",
В сто тысяч смычков заиграли похоронный марш.
Клаустрофобия, клаустрофобия...

Я боюсь стен, я боюсь стен,
Я боюсь стен, я боюсь стен...

Вольфганг Моцарт, бессмертный взяв аккорд,
Огласил мой смертельный приговор.
Мне подарили белые цветы
И отправили в дом "хи-хи".
Клаустрофобия, клаустрофобия...

Я боюсь стен, я боюсь стен,
Я боюсь стен, я боюсь стен...

В стольном граде Карс, где янычаров тьма
Временно живет, мелькая фесками,
Есть каменный дворец имени всех чертей -
Гром грохочет в нем, сверкают молнии,
И духи темные витают над крестом.

В янтарной комнате в парче и золоте
На троне, дивный как индюк, лежит Тристан
И наблюдает за полетом диких ос,
А за его спиной Изольда роет дзот,
И гильотина ждет, сверкая серебром.

И санитары в подводных лодках
Ждут, когда закончится война.

Но вот король Адольф идет на штурм дворца,
Испуганный Тристан сливает воду в таз,
А в тазе женщина без головы и ног.
Невелика беда, когда чужая жизнь уходит навсегда.
Он говорит: "Ауффидерзейн"...

И выключает свой белый рубильник
И опускается на дно.

В круглом зале все танцуют, и моя подруга в такт
Извергает дозу пота в дискотечный смрад.
Я стою в крутом раздумьи среди потных и мокрых рыл,
Священной злобой возвышаюсь над скоплением мудил...

А у Тани на "флэту" был старинный патефон,
Железная кровать и телефон,
И больше всех она любила "Rolling Stones",
Janis Joplin, "T. Rex" и "Doors".

И у Тани на стене нарисовал я облака,
И слона с ослом, летящих в никуда,
И она ложилась спать, схватив слона за крыла,
И просыпалась с хвостом осла...

Жаль, что она умерла, жаль, что она умерла.
Вокруг меня чужие люди, у них совсем другая игра,
И мне жаль, что она умерла.

Мы любили сделать вид, будто мы сошли с ума,
И целый день пускали пыль в глаза
С одной лишь целью - дотянуть до ночи, и тогда
Стащить трусы, и воскликнуть: "Ура!"

А потом, в начале дня, вновь открыв глаза,
Она твердила мне о тайне сна,
О том, что все в конечном счете растает без следа,
Как то вино, что было выпито вчера...

Жаль, что она умерла, жаль, что она умерла.
Вокруг меня чужие люди, у них совсем другая игра,
И мне жаль, что она умерла...

Ах, куда подевался Кондратий,
Минуту назад ведь он был с нами
В черном кафтане, в розовых джинсах,
С белым "кайфом" в кармане.

Так огорчатся совсем некстати,
Дай бог сил доползти до кровати,
А завтра утром мы выпьем пива,
И к нам вернется Кондратий!

К нам всем вернется Кондратий...

На этой улице нет фонарей,
Здесь не бывает солнечных дней,
Здесь всегда светит луна.

Земные дороги ведут не в Рим.
Поверь мне, и скажи всем им -
Дороги, все до одной, приводят сюда,

В дом вечного сна,
В дом вечного сна,
В дом вечного сна -
Крематорий...

Эй вы, пещерные люди, уставшие ждать ответа,
Объясните нам лучше сущность белого света.
Дом и работа - как Содом и Гоморра,
Но вот движется кто-то, пора тушить папиросы...

О, галантная леди, разверни свой бульдозер,
Зачерпни эту землю, мы заложим фундамент,
Ведь безголовые дети Вакха и Венеры
Уже целуют деревья, наполняя их гноем.

Эти люди страдают проказой, они не верят больше природе.
Эй вы, сильные духом, пора строить лепрозорий!

Прочь руки, долой пистолеты, долой жестокость и злобу!
Заройте камни поглубже в землю, подарите нам любовь и свободу,
Ведь безголовые дети Вакха и Венеры
Уже целуют деревья, наполняя их гноем.

Эти люди страдают проказой, они не верят больше природе.
Эй вы, сильные духом, пора строить лепрозорий!
Эти люди страдают проказой, они не верят больше природе.
Вместо бомб, ракет и напалма постройте лучше лепрозорий!..

Маленькая девочка со взглядом волчицы,
Я тоже когда-то был самоубийцей,
Я тоже лежал в окровавленной ванне
И молча вкушал дым марихуаны.

Ты видишь, как мирно пасутся коровы
И как лучезарны хрустальные горы.
Мы вырвем столбы, мы отменим границы,
О, маленькая девочка со взглядом волчицы!

Спи сладким сном, не помни о прошлом.
Дом, где жила ты, пуст и заброшен.
И мхом обрастут плиты гробницы
Маленькой девочки со взглядом волчицы...

Моя бывшая подруга сейчас растолстела,
Сидит дома, варит борщ, штопает мужу трусы
И, пряча в мятом халате рыхлое тело,
Украдкой у зеркала бреет усы,
Да-да, бреет усы...

А ее тучный муж вонзил свой взгляд в телевизор,
Он только ест или спит, или смотрит в окно,
И жиром забрызган его теплый свитер,
А взгляд безразличьем охвачен давно,
Очень давно...

Он вечером, сидя за столиком в кухне,
Чавкая, будет жевать бутерброд с колбасой.
В тарелку с гарниром пикируют мухи,
И он их лениво отгоняет рукой,
Отгоняет рукой.

Но ночь пришла и, прошаркав тапками,
Вы ложитесь в кровать и гасите свет.
И он долго будет мять тебя потными лапами,
Изображая страсти, которых уж нет,
Которых уж нет...

А в воскресенье он наденет сорочку и галстук,
Почистит ботинки, и вы придете ко мне.
Ты будешь скромно молчать, а он громко хвастать,
Как много счастья в вашей семье,
В вашей семье...

А потом, прощаясь и выходя из квартиры,
Ты, улучив момент, украдкой поцелуешь меня.
От тебя пахнет вдруг дешевым мылом,
И я не смогу вспомнить прежней тебя,
О, прежней тебя...

И так год за годом минуют тоскливо,
А вы с ним от жизненных бурь в стороне.
Внуки спросят: "Была ль ты счастливой?"
И ты бездумно ответишь: "Вполне!"
Ты ответишь: "Вполне!"

Вначале я думал, что путь будет долгим,
И я никогда не останусь один.
Но мое солнце лопнуло бомбой,
А небо сгорело как "граф Цеппелин".

Слишком быстро катится камень с горы,
Слишком быстро катится камень с горы,
катится камень с горы...
Наше время!

Я открыл в океане крохотный остров,
Построил трубу из пепла книг.
Я хотел бы попасть на стремный корабль,
Но список желающих бесконечно велик.

Слишком быстро катится камень с горы,
Слишком быстро катится камень с горы,
катится камень с горы...
Наше время!

Она была юной, к тому же красивой,
И я видел свет в ее синих глазах.
Я обнял ее нежно, но вскоре, очнувшись,
Увидел старуху с папиросой в зубах.

Слишком быстро катится камень с горы,
Слишком быстро катится камень с горы,
катится камень с горы...
Наше время!

Ну что ж, мир был странной игрой,
И мы в нем сыграли порочную роль.
Но миг меж трезвостью и опьяненьем
Жизни сущность раскрыл для меня,
И о том рассказали мемуары моего Винного Дня.

Зачем тебе рыбки в аквариуме,
Если ждут тебя киты?
Оставь все это, спеши на Sky!
Зачем тебе их грязные норы,
Если ждут тебя пирамиды?
Оставь все это, спеши на Sky!..

Мы бы стали счастливее всех,
Если б мы смогли найти
Великий корень зла в пустых колодцах любви.
Джим Моррисон давно уже мертв,
Но мы верим в то, что он еще жив
И собираем пыль давно остывшей звезды.

Наша смерть нас гонит вперед,
Наше время движется вспять,
Мы все - большая стая гончих псов!

Мы бы стали счастливее всех,
Если б мы смогли найти
Великий корень добра в пустых колодцах любви.
Все живые любят друг друга,
Все мертвые мстят за себя,
Унося с собой свет своих самых ярких звезд.

Наша смерть нас гонит вперед,
Наше время движется вспять,
Мы все - большая стая гончих псов!

Наша смерть нас гонит вперед,
Наше время движется вспять,
Мы все - большая стая гончих псов!

Ту собачку, что бежит за мной, зовут "Последний шанс".
Звон гитары и немного слов - это все, что есть у нас.
Мы громко лаем и кричим, бросая на ветер слова,
Хотя я знаю о том, что все это зря.

На моих "шузах" лежит пыль многих городов.
Я раньше знал, как пишутся буквы, я верил в силу слов,
Писал стихи, но не стал поэтом и слишком часто был слеп.
Мое грядущее - горстка пепла, мое прошлое - пьяный вертеп.

Но были дни, которые запомнятся мне навсегда -
Другая жизнь, иные времена:

Грязный подвал и на стенах женщины, отчизна которых - туземный атолл,
Сомнительный звук, но в каждом аккорде слепая вера в Rock-n-roll.
Но кто-то разбил хрусталь наших грез и вырвал из жизни дни, -
Дни, когда мы верили в то, что все еще впереди!

Твердым шагом мы идем вперед, нам нечего терять,
И нет сил, чтобы бросить все и сызнова начать.
Но если ты чувствуешь это, как чувствует негр блюз,
Тогда моя собачка права, и, может быть, ты поймешь меня.

А ту собачку, что бежит за мной, зовут "Последний шанс".
Звон гитары и немного слов - это все, что есть у нас.
Мы громко лаем и кричим, бросая на ветер слова,
Хотя я знаю о том, что все это зря.

Кто-то делит с ней хлеб, а кто-то в поте лица
Обливает грязной водой тело ее из льда.
Слезы текут с потолка, тает фруктовый дом...
Приятного аппетита всем, кто любит клубнику со льдом!

Ты - дрянь.
Лишь это слово способно обидеть.
Ты - дрянь.
Я не хочу тебя любить и не могу ненавидеть.
Ты не тот человек, с которым я способен жить.
Когда ты лжешь мне в лицо, я готов тебя убить.
Ты бьешь мои тарелки одну за другой,
Ты строишь всем глазки у меня за спиной,
Ты - дрянь.

Ты спишь с моим басистом и играешь в бридж с его женой.
Я все прощу ему, но скажи, что мне делать с тобой?
Тебя снимают все подряд, и тебе это лестно,
Но скоро другая дрянь займет твое место,
Ты - дрянь.

Ты продала мою гитару и купила себе пальто.
Тебе опять звонят весь день, прости, но я не знаю кто.
Но мне до этого давно нет дела,
Вперед, детка, бодро и смело!
Ты - дрянь.

Ты клянчишь деньги на булавки, ты их тратишь на своих друзей.
Слава Богу, у таких, как ты, не бывает детей.
Ты любишь, чтоб все было по первому сорту.
Но готова ли ты к пятьсот второму аборту?
Ты - дрянь.

Ты вновь рыдаешь у меня на плече, но я не верю слезам.
Твое красивое лицо катится ко всем чертям.
Но скоро, очень скоро ты постареешь.
Торопись, а не то ничего не успеешь.
Ты - дрянь.

Да, ты не тот человек, с которым я способен жить.
Когда ты лжешь мне в лицо, я готов тебя убить.
Наверное, мы слеплены из разного теста,
Но скоро другая дрянь займет твое место.
Ты - дрянь, маленькая дрянь.
Я говорю тебе: "Ты дрянь".

Все наши мечты повстречали смех.
Никто из нас не хотел умирать, лишь один это сделал за всех.
Когда источник разврата иссяк, она обнаружила след,
Уводящий из спальни в сортир и дальше на восток...

Я больше не буду курить, я брошу пить,

Перестану говорить о любви, стану любить,

Возлюблю как себя самого всех тварей земных,

Стану спать только с собственной женой.

Харе Рама! Харе Рама! Харе Рама! Харе Рама!

Не бросай в меня камни и не целься в меня из ружья,

Не пугай безысходностью дня, мне и так страшно всегда.

Подари мне цветок, когда мы простимся с тобой,

Прости меня, если в чем-то был не прав...

Харе Рама! Харе Рама! Харе Рама! Харе Рама!

Архип Архипыч - космонавт
Жизнь свою провел впотьмах -
Очень много пил, скандалил и шалил,
И ни с кем не дружил.
У него был суровый нрав.
Я не знаю, был ли он прав,
Да только неким днем
Он оставил семью и дом
И отправился искать свою звезду.

Dm7FG Dm7FG Dm7FG
Он давно улетел, он улетел, он улетел
В космос!

Он давно улетел, он улетел, он давно улетел

Туда, где тускло мерцает свет,
Туда, где время тает как снег,
В бесконечный мир, где даже смерть, как спирт,
Прозрачна и чиста.
Когда на звезды и луну
Смотрю в подзорную трубу,
То давлюсь вином,
Сожалея о том,
Что не стал космонавтом я...

А то б давно улетел, я б давно улетел, я б давно улетел
В космос!

Я прятался в ванной от тополиного пуха,
Мои глаза никогда не наполнятся светом,
У меня под диваном жили крысы и тараканы,
Крысы отгрызли мне нос и левое ухо.

О! Америка, Америка!
О! Америка, Америка!

Я ложился спать зимой и просыпался летом,
Я променял бас-гитару на осиновый кол,
А вчера я съел крысу и убил таракана,
А пожарник отнял у меня банку спирта и спички.

О! Америка, Америка!
О! Америка, Америка!

Я любил одну даму, но ее раздавил экскаватор,
Торговка вином назвала меня негодяем,
А я кол ей сунул в грудь и она подавилась,
А врач мне сказал, что я болен и скоро приставлюсь.

О! Америка, Америка!
О! Америка, Америка!

Моя смерть поймала меня в тот момент, когда я
Зажег папиросу и поднес кружку пива к губам.
В пивной в туалете повесили мой некролог,
А главный сказал: "Не беда, он ведь был разгильдяем".

О! Америка, Америка!
О! Америка, Америка!

Безобразная Эльза - королева флирта,
C банкой чистого спирта я спешу к тебе.
Нам за тридцать уже и все, что было
Не смыть ни водкой, ни мылом с наших душ,

Ведь мы живем для того, чтобы завтра сдохнуть.
Мы живем для того, чтобы завтра сдохнуть...

Безобразная Эльза, ну что ты шаришь глазами
И, как зверушка, когтями скребешь по стеклу.
Все, что было, прошло, значит надо добавить
Еще, чтобы стало светло, хотя бы на миг,

Ведь мы живем для того, чтобы завтра сдохнуть.
Мы живем для того, чтобы завтра сдохнуть...

Фрегат твоей мечты раздавили льды давным-давно,
И незначительным стало то, что было когда-то главнее всего.
И теперь от гнетущей тоски ты ищешь в звездной ночи
Ветер нового счастья, ветер новой любви.

Сексуальная кошка на облаках,
Блаженная фея добра,
Ласкающей звезды
Я вижу тебя на небе.

Свое уставшее тело ты освежаешь водой мертвых морей,
Твоя душа как музей гениальных изделий и редких вещей.
И я хотел бы остаться с тобой, но твое жилище - проклятый дом,
Его величество дьявол поселился, наверное, в нем.

Сексуальная кошка на облаках,
Блаженная фея добра,
Ласкающей звезды
Оставляю тебя на небе.

Ты достойна кисти фламандца, я не достоин мазни маляра,
Ты родилась и жила под счастливой звездой,
Я, аутсайдер, нищий изгой, жил всегда за чертой,
В луже чистой воды,
Вдали от глобальных идей, врагов и друзей.

И ты кричишь как бездомная "Да здравствует дом!",
Я кричу как безумный "Да здравствует лужа!",
Но в железной двери железный замок,
И запрещено глядеть в потолок и слушать hard-rock.
Из двух систем бытия, пожалуй, я выберу ту,
В которой нет тебя.

Ты будешь жить там, я буду жить здесь,
Ты будешь строить семейный храм, а я буду пить вино.
Я умру от цирроза, ты откроешь окно,
Но едва ли ты вспомнишь меня, когда повалит дым из трубы!

Мне наплевать, жив я иль мертв,
Куда-то иду или пьян с утра.
Твой папа сказал, что я порнократ,
А я видел в жизни так много дерьма.
Я сказал ему "Да!" Но, Боже, как ты глупа,
Ведь это была игра, и я сыграл эту роль!

Ты будешь жить там, я буду жить здесь,
Ты будешь строить семейный храм, а я буду пить вино.
Я умру от цирроза, ты откроешь окно,
Но едва ли ты вспомнишь меня, когда повалит дым из трубы.

Мусорный ветер, дым из трубы,
Плач природы, смех сатаны,
А все оттого, что мы
Любили ловить ветра и разбрасывать камни.

Песочный город, построенный мной,
Давным-давно смыт волной.
Мой взгляд похож на твой,
В нем нет ничего, кроме снов и забытого счастья.

Дым на небе, дым на земле,
Вместо людей машины,
Мертвые рыбы в иссохшей реке,
Зловонный зной пустыни.
Моя смерть разрубит цепи сна,
Когда мы будем вместе!

Ты умна, а я идиот,
И неважно, кто из нас раздает,
Даже если мне повезет,
И в моей руке будет туз, в твоей будет joker.

Так не бойся, милая, ляг на снег.
Слепой художник напишет портрет,
Воспоет твои формы поэт,
И станет звездой актер бродячего цирка.

Дым на небе, дым на земле,
Вместо людей машины,
Мертвые рыбы в иссохшей реке,
Зловонный зной пустыни.
Моя смерть разрубит цепи сна,
Когда мы будем вместе!

1 - Невинный тунец
2 - Мурзилкины сны
3 - Остров сирен
4 - Брат во Христе
5 - Некрофилия
6 - Тру-ля-ля
7 - Jedem das Seine
8 - Jeff - белая кровь
9 - Бомба
10 - Квазимодо
11 - Лазарь
12 - Танго на облаке

Ты войдешь в эту ночь невинным тунцом,
Минуя рифы и мель, наблюдая за тем,

Как твоей головой святые отцы
Играют в футбол на деньги,
А потом кратчайшим путем бегут за бухлом
Быстро как спринтеры.

Первым приходит всегда к заветной двери
Абсолютный чемпион с ногами слона,

Шеей быка, мордой свиньи,
А в красных глазах - патология,
Но у него есть бумага с печатью и право отнять
У тебя твою любимую смерть.

Напрасно совершать движенье по кругу -
Оставь это Солнцу! И пока ты живой,

Скорей плыви прочь, не важно куда,
Но только плыви. Фантазия приведет тебя к ней,
И она не оставит тебя подыхать в этой тюрьме.

Серебряные кубки, полные вина,
Император Мумба, взятый с потолка...
О-у-о, застольные войны,
О-у-о, Армагеддон.

Ангел с божьей пылью, варвар с колесом,
Барышня с баяном, даун с косяком...
О-у-о, призрак венчанья
О-у-о, дочери Сатаны -
Красавицы Мэри,

Мурзилкины сны, Мурзилкины сны.
Она сказала мне: "Я хочу
Чистой любви до гроба!"
Я сказал ей: "На".

Бесконечность в небе, вилы за окном,
Веселые картинки, объятые огнем...
О-у-о, сверкающий пепел,
О-у-о, падающий на горб
Красавицы Мэри,

Мурзилкины сны, Мурзилкины сны.
Она сказала мне: "Я хочу
Чистой любви до гроба!"
Я сказал ей: "На".

Вот мой остров грез - хрустальные стены,
Между альфой и бетой внутри воют Сирены
Под дудку и бубен, под пенное пиво
Голосом сладким, греющим душу.

А лица их как лица детей, но со старческим взглядом,
А сердца как большой бассейн, наполненный смрадом.
Я бы стер их в пыль, я скрутил бы их в косяк,
Но кто станет курить такое дерьмо?

А кто уплыл на Остров Сирен, тот домой не вернется,
И кто-то плачет, глядя на Крест, а кто-то смеется.
Но без любви нет смерти, а без смерти нет любви.
Прочь с дороги, свинья!

У мертвого Стикса в отравленной зоне,
В гиблом месте, в проклятом доме
Жил до последнего дня,

По рожденью был Крысой, по звездам - Стрельцом,
Бредил огнем и сжег не одну
Тысячу ведьм на костре

Мой брат во Христе!

Вышел из дому в семь, купил в восемь,
Вкусил в девять, упал в десять,
Умер в десять ноль три,

Воскрес в понедельник, сбросил саван,
Вошел в ванну, открыл кран
И ходил по воде

Мой брат во Христе!

Перед входом в бессмертье свою душу
Вложил в песню, которую в небе
Не услышал никто,

И в ожидании тщетном святым камнем
Написал свое имя на песке
И канул в лету

Мой брат во Христе!

Ей за двадцать давно, и она до сих пор
Не знает, что такое Rock-n-roll!
Она не помнит того, кто построил трубу,
И за ее душой нет ни гроша.

И я никогда не любил ее,
Я всегда любил ее тело -
Нежное как цветок
И сладкое как мед.

Она измеряет свое время в литрах,
Плэйбоя - в деньгах, а любовь - в количестве раз.
В ее душе с хрустом пухнет саркома
Размером в слона, весом в тысячу тонн.

И я никогда не любил ее,
Я всегда любил ее тело -
Нежное как цветок
И сладкое как мед.

Она смотрит в зеркало и говорит:
"Боже мой, что со мной сделало время?!"
Смерть сама по себе не страшна,
Страшно то, что это уже навсегда!

Но я никогда не любил ее,
Я всегда любил ее тело -
Когда-то нежное как цветок
И сладкое как мед.

Некрофилия!..
Некрофилия!..

Белых ангелов толпа или бесов легион -
Все равно кто будет тем светом в конце трубы.
Может быть Иисус Христос, а может дурь всех папирос,
А может быть один из тех, с кем я пил
Когда-то...

Но все это - дым,
Все это - пыль,
Пока внутри меня
Жив мой Тру-ля-ля!

Утро пьяного шута в теле треснутой свиньи,
Утро пепла и стекла, а в небе - колокола.
Кто водил меня гулять по ту сторону Луны?
Что я делал там всю жизнь? Боже, где ты?!

Но все это - дым,
Все это - пыль,
Пока внутри меня
Жив мой Тру-ля-ля!

На полу под столом, как dog, лежал человек,
А на кухне играл Mahavishnu,
В мыльной воде купался Харон,
А у окна стоял я!

А за мутным стеклом возвышалась гора.
На горе сидел Ной, пил вино...
И когда вышла вон из ковчега последняя тварь,
Она сказала ему:

"Jedem das Seine, jedem das Seine".

По дороге в ее сети попал
Сифилитик с кольцом нибелунга
И, отвесив поклон, вошел в ее плоть,
А в крови через год выпал "+".

А через несколько лет не помнил никто
Ни их лиц, ни имен. Как сквозь сон
Я услышал извне Голос, который сказал
На чужом языке:

"Jedem das Seine, jedem das Seine".

В специальных местах люди разных мастей
Втыкали шары в карусель.
А я поставил все, что было, на ZERO
И проиграл, все проиграл!

А бездарный крупье бросил фишки в камин,
И швейцар выдал мне черный фрак
И посадил в катафалк и, закрыв последнюю дверь,
На прощанье сказал:

"Jedem das Seine, jedem das Seine".

Я построил бы дом, я стал бы большим,
Наигрался б всласть ветром всех богов
На своем веку,
Если б не "Jeff", если б не белая кровь.

Там, под Южным крестом, там, где тепло и зимой,
Вольным всадником в твоих сладких снах
Был бы я сейчас,
Если б не "Jeff", если б не белая кровь.

Здесь, в этой грязи, здесь, под этой тусклой Луной,
Нет ни звезд во тьме, ни покоя в снах,
Ни любви в душе...
Только "Jeff", только белая кровь!

По ухабам и грязи катит Rock-n-roll
Под звон стекла да смех девиц -
Белых и цветных.
И у всех стоит
В паспорте штамп
И клеймо на лице.

Забытые Богом, с ядом в крови
И вечным ломом в душе...
Кто скажет мне, когда разорвет
Эту бомбу внутри?

А в опухших почках боль, и камни Rolling Stones
В окно распахнутое бомс!!!
И в тот же миг - good buy, Jane,
И скажет домоуправ:
"Жил да был чувак,
Да вот, вышел весь".

Забытые богом с ядом в крови
И вечным ломом в душе...
Кто скажет мне, когда разорвет
Эту бомбу внутри?

(Конец идиота)

Конец Идиота в безродных телах,
Слепни в устье канала,
Две санитарки в красных чулках,
Дым на перроне вокзала...

Блюз и вино - вот, пожалуй, и все
Истины рухнувшей веры,
А все остальное сгорело в огне
Или стало придатком химеры.

По коридору больницы бежит
Белая цапля куда-то,
В тесной палате кто-то лежит,
Забрызганный соком граната...

Завтра кома настигнет его,
И только брат Квазимодо
Поставит свечу за упокой
И во славу конца Идиота.

Кто это входит в мои мозги, кто пожирает их?
Черви, я знаю, это они.
Боже, как я устал от них, Боже, как я устал...
Небо набрало в рот воды,
И я уже не помню того, кто сказал:

"Выйди вон, Лазарь! Выйди вон!"

Когда последний век
Накроет вечная тьма,
И все, кто были здесь,
Вернутся на круги своя,

Похмельный Цезарь с утра,
Глядя в багровую даль,
Идущим на верную смерть
Скажет: "Heil!"

А кто-то скажет "Жаль",
Ставя стакан на алтарь,
И Ангел Смерти вновь
Сожжет спиртом гортань.

И тогда Ангел Любви
Нажмет клавишу play,
Сбросив с плеч свою тень,
Я уйду к ней.

Танго на облаке ночью втроем
Во имя любви, до тех пор пока...

1 - Пора смываться
2 - Смерти больше нет
3 - Метла
4 - Дом "Голубые глаза"
5 - Ботаника
6 - В доме на улице Смольной
7 - Танец маленьких свиней
8 - Мой генерал
9 - Фамильный вампир
10 - Лучшие времена
11 - Сон ни о чем
12 - Без крыльев, как дым

Один человек обещал мне
Спасти мою душу,
Другой дал стакан,
Велел смотреть на дно.
Оба пошли за вином
И не вернулись назад,
Когда пришла пора смываться!

Я готов был исполнить
Любой ее каприз.
Она ела грибы
И курила гашиш,
Хотела подняться в небо,
Но улетела в трубу,
Когда пришла пора смываться!

Туда, где всегда горит свет,
Туда, где никто не найдет нас!..

И было много племен
И народов под этой звездой -
Одни клялись небом,
Другие клялись огнем.
Но все закрыли рты,
Расставили руки по швам,
Когда пришла пора смываться!

И так прошло три тысячи лет
С тех пор, как крикнул петух,
А мир все так же
Похож на скотный двор.
Если мне позвонят,
Скажи, что меня уже нет,
Что пришла пора смываться!

Туда, где всегда горит свет,
Туда, где никто не найдет нас!..

А в домах под Землей
Тьма, тьма, тьма.
Зажги свечу,
Беги за мной.
Еще один мертвец,
Одетый в клоунский фрак,
Давно забывший о том,
Что такое смерть, став огнем,
Мне радостно знать,
Что ты такой же, как я.
И для нас смерти больше нет!
Смерти больше нет!

Я разбил все зеркала
И осколки выбросил вон.
Дворник умер оттого, что я

Осколки выбросил вон.
Я был бы сейчас там,
Где меня сейчас нет,
Ах, милая, если бы ты
Не привела бы меня к себе!

Я сварил летучую смесь,
Разбавил вином кислоту,
Я раздел тебя догола
И посадил на метлу.
Когда твои зрачки стали больше,
Я сказал тебе:
"Ах, милая, давай
Летать на метле!"

По ту сторону духи тьмы,
А по эту - тот же коктейль.
Все циклоны дуют с Луны,
Значит, ночью будет метель.
Я б остался с тобой до утра
Жить на этой Земле,
Ах, милая, если бы ты
Умела летать на метле!"

Ах, милая, если бы ты
Умела летать на метле!"

У нее был дом "Голубые глаза",
А у меня был гроб, в котором жил Сатана.
Иногда он пел, иногда курил, иногда
Угощал меня.

И много раз, ах, как много раз
Она топила меня в своих слезах.
На свете нет большего греха, чем жалость
К таким, как она.

И если б я был лучше, все было б не так.
Ах, если б я был лучше, я бы чаще смотрел в небеса!

Когда с небес стекла вся кислота,
И на Земле снова случился потоп,
Два ангела, умный и дурак,
Пропив ковчег, сошлись на том,

Что у нее был дом "Голубые глаза",
А у меня был гроб, в котором жил Сатана.
Но когда он пел, он был как Серафим, да только
Пьяный в дым.

И если б я был лучше, все было б не так.
Ах, если б я был лучше, я бы чаще смотрел в небеса!

В ботаническом саду
Припеваючи живет
Разноцветный старичок.
То, как резаный, вопит,
То задумчиво молчит
И смотрит в потолок.
И у него в глазах
Тайна столетних трав,
А в его голове
А-а-а-а-а-а ботаника,
А-а-а-а-а-а ботаника
Огненной травы...

Он когда-то танцевал
Танго в облаках,
Видел вещие сны.
Но однажды он упал
С неба в мой стакан
И остался жить в нем.
И у него в глазах
Тайна столетних трав,
А в его голове
А-а-а-а-а-а ботаника,
А-а-а-а-а-а ботаника
Огненной травы...

В доме на улице Смольной
Грохот и звон всю ночь до утра,
А наутро из дома
Выносят вон мертвеца.
В кафельном зазеркалье
Моют его в мыльной воде,
Пока он опять, как новый,
Не встанет во всей красе.

И каждый день за ним
Следит с небес херувим,
И каждую ночь
В бубен бьют космонавты,
Играет бес на дуде,
Учитель химии варит
На кухне ЛСД!

От любви ничего не осталось,
Только эта черная тень.
Когда она склеила ласты,
Ей было всего двадцать семь.
От веры остались сомненья,
От надежды стресс,
С тех пор в общественном мненьи
Вырос дремучий лес.

И каждый день за ним
Бродит пьяный херувим,
И каждую ночь
В бубен бьют космонавты,
Играет бес на дуде,
В доме на улице Смольной,
В городе Москве!

Танец маленьких свиней
Едва зайдет Солнце,
И новая ночь скажет мне "Хрю",
Безутешная вдова
Раздвинет все шлюзы,
И Ангел-хранитель закроет глаза.

Он будет спать до утра,
Ему приснятся волхвы,
Поющие в хлеву,

Поющие о том,
Что вся эта жизнь
И все эти дни
Лишь танец маленьких свиней,
Танец маленьких свиней.

А когда вернется вождь
С охоты за ветром,
И нежная скво разведет костер,
Вифлеемская звезда
Опять взойдет в небе
И не погаснет уже никогда.

А ты будешь жить до утра,
Тебе приснятся волхвы,
Поющие в хлеву,

Поющие о том,
Что вся эта жизнь
И все эти дни
Лишь танец маленьких свиней,
Танец маленьких свиней.

Если б ты знал, кто хранит меня
И несет мой крест.
Африка за окном, Антарктида внутри,
А между ними я и он -

Ангел, которого нет в Небесах,
Демон, которого нет под Землей,
Мой единственный друг,
Мой генерал!

Он заслужил в бою орден и звезду,
И персональную пенсию.
Он был ранен много раз. Но, как настоящий солдат,
До сих пор стоит на посту

Ангел, которого нет в Небесах,
Демон, которого нет под Землей,
Мой единственный друг,
Мой генерал!

Ее внутренний мир как приют для бомжей,
Скрытый от глаз, без окон и дверей.
Шипящий фонтан бьет из колотых ран,
А вокруг растут орхидеи!
И каждый раз в ожидании любви
У нее вырастают волчьи клыки,
И тогда от нее нет спасенья.

Она всегда со мной,
Она - мой фамильный вампир,
День за днем она пьет мою кровь.
Кто-то курит, кто-то рвет вены,
Кто-то нюхает белую "дрянь",
А она пьет мою кровь!

Доброе утро с орхидеей в зубах!
В ванной - потоп, на кухне - бардак.
От платья остались лоскутки,
От тела не осталось ничего.
Еще одна тень в коммунальном раю,
Но кто бы знал, как я хочу
Забыть навсегда ее имя!

Она всегда со мной,
Она - мой фамильный вампир,
День за днем она пьет мою кровь.
Кто-то курит, кто-то рвет вены,
Кто-то нюхает белую "дрянь",
А она пьет мою кровь!

Лучшие времена, когда лежит слева камень,
А справа - коса, а между ними - бутыль,
И все мертвецы пока еще живы.
Стремный корабль летит, распустив паруса,
Туда, где все будет в кайф,
И никто никого никогда не убьет,
Пока в далеких лугах растут волшебные травы!

Лучшие времена, когда под звездным небом,
Прикинувшись ветром, ты занимаешься треньем
С Белоснежкой всю ночь, а тебе завидуют гномы,
Которые не верят в любовь, которые не знают о том,
Что все будет в кайф,
И никто никого никогда не убьет,
Пока в далеких лугах растут волшебные травы!

Лучшие времена, когда твой ангел поет,
А ты не знаешь, кто стоит за его спиной,
Бог или Черт, Жизнь или Смерть.
Главное в том, что твой ангел поет!
А значит, все будет в кайф,
И никто никого никогда не убьет,
Пока в далеких лугах растут волшебные травы!